С.Б. Огнивцев, д.э.н., проф., гл. науч. сотр. Всероссийского института аграрных проблем и информатики им. А.А. Никонова

Таким образом, удивительно не то, что кризисы приходят к нам с завидной пунктуальностью (примерно через каждые 6–8 лет), а то, что бывают довольно длинные периоды благоденствия при столь неустойчивой структуре мировой экономики.

Длительное бескризисное развитие экономики невозможно. Обязательно должны происходить события, приводящие к потере накопленного богатства. Это могут быть не только экономические кризисы, но и социальные потрясения, революции, войны, мятежи, экологические катастрофы и т.д.

Чтобы понять неизбежность кризисов в широком смысле этого слова (включая войны, революции и т.д.), приведем наглядный пример. В Евангелии сказано, что Иуда получил за свое предательство 30 серебреников или примерно 60 граммов золота (60 тыс. р.) Если бы Иуде удалось разместить «проклятые» деньги под 6% годовых, то он имел бы золотой шар, намного превосходящий по размеру орбиту Земли, то есть диаметром значительно более 150 млн км.

Приведенные расчеты наглядно показывают, что невозможно в течение нескольких сотен, а тем более тысячи лет сохранять накопленное богатство.

Анализ экономических кризисов показывает, что они начинаются по самым разнообразным, практически никогда не совпадающим причинам, но почти всегда приводят к острой нехватке ликвидности. В индустриальный период кризисы стали более частыми и регулярными, циклическими. С 1820 г. они стали повторяться примерно раз в 10 лет. Это кризисы 1857, 1866, 1873, 1882, 1900, 1907, 1913–1914, 1920, 1921, 1929–1933, 1937–1938, 1948–1949, 1953–1954, 1957–1958, 1960–1961, 1969–1970.

Все кризисы XIX и XX века до 1970 г. проходили в условиях стабильных денежных систем, основанных на золоте. Начинающийся по самым разным причинам кризис всегда быстро превращался в кризис ликвидности банков и предприятий. Прокатывалась волна банкротств и увольнений рабочих. Покупательная способность населения уменьшалась, цены на продукцию снижались, что усиливало кризис ликвидности и вызывало новую серию банкротств.

Маркс, пожалуй, первым разглядел внутреннюю пружину этих кризисов. Он тщательно проанализировал действия центральных банков в условиях золотого стандарта. Маркс писал, что ради сохранения в сейфах Банка Англии нескольких миллионов фунтов стерлингов в золоте страну заставляют приносить огромные жертвы падением производства, ростом безработицы, снижением заработной платы.

Приведем еще одну впечатляющую цитату К. Маркса, хорошо походящую к описанию кризиса 2007–2009 гг.: «Владельцы капитала будут стимулировать рабочий класс покупать все больше и больше дорогих товаров, зданий и техники. Толкая их тем самым для того, чтобы они брали все более дорогие кредиты, до тех пор, пока кредиты не станут невыплачиваемыми. Невыплачиваемые кредиты ведут к банкротству банков, которые будут национализированы государством, что в итоге и приведет к возникновению коммунизма».

Все кризисы XIX и XX вв. до 1970 г. проходили в условиях стабильных денежных систем, основанных на золоте. До 1971 г. в мире действовала Бреттон-Вудская валютная система, основанная на конвертируемости доллара в золото по фиксированной цене (35 долларов за унцию или 0,81 граммов золота за 1 доллар) и привязке других основных валют к доллару. В 1971 г. США не смогли более обменивать доллары по официальной цене золота, и Бреттон-Вудская валютная система фактически перестала существовать. Таким образом, порвалась связь денег с физическими активами. Деньги стали необеспеченными активами обязательствами центральных банков. Роль этого грандиозного события до сих пор не до конца осознана.

Центральные банки получили мощнейшее оружие в борьбе с кризисами, которым они, правда, еще не умели пользоваться. Фактически теперь ЦБ могли неограниченно эмитировать деньги без оглядки на золотовалютные резервы и другие материальные активы.

Кризисы 1974–1975 гг. (Войны Судного Дня), 1980–1982 (Исламская революция в Иране), 1990–1991 (крах переоцененных акций в США), 1997–1998 (рынки акций и валюты развивающихся стран), 2000–2001 гг. (обесценивание акций интернет-компаний ("дот-комов")) привели к большим потерям инвесторов, но уменьшения мирового ВВП и уровня производства не было. Каждый раз центральные банки впрыскивались в экономику новые, не подкрепленные активами эмиссионные ресурсы, которые служили стимулятором выхода из кризиса. Кризисы подавлялись за счет обесценивания денег и инфляции.

2. Мировой кризис 2007–2009 гг.: причины, события, принятые меры.

Кризис 2007–2008 гг. начался на рынке ипотечного кредитования США, который составляет 54% ВВП США или около 7,5 трлн долл. Ипотечное кредитование представляет собой сложнейшую многоступенчатую систему, само устройство которой содержит огромные, плохо просчитываемые риски.

1) Первая ступень – собственно ипотечный кредит. В результате сделки заемщик получает деньги на приобретение дома, а банк определенный кредитным договором денежный поток на 20–30 лет вперед и закладную в качестве обеспечения.

2) Банк не оставляет у себя закладной, а переуступает ее и договор чаще всего дочерней специализированной инвестиционной компании (SIV). Это стало возможно благодаря отмене закона Гласса-Стиголла в 1999 г. При этом банк снимает с себя все риски и исключает кредит из своих бухгалтерских документов. Для него сделка завершена, и о кредите можно больше не думать.

3) Банки и специализированные инвестиционные компании (SIV) организуют пулы ипотечных бумаг, часто смешивая их с другими долговыми обязательствами по потребительским и образовательным кредитам, по кредитным картам, по векселям и т.д., и выпускают различного вида облигации. Среди них наибольшее распространение имеют: ABS (Asset-Backed Securities)– ценные бумаги, обеспеченные активами, CDO (Collateralized Debt Obligation) – долговые ценные бумаги, обеспеченные недвижимостью, CMO (Collateralized Mortgage Obligations) – облигации, обеспеченные закладными. Часть из этих бумаг (например, краткосрочные ABS) не подпадает под регулирование закона «О ценных бумагах» 1933 г.

Новые эмиссии облигаций могут выпускаться под залог других облигаций, смешанных с закладными и другими обязательствами. Здесь работает аналог классического кредитного мультипликатора.

Если обнаружится, что часть базового реального актива является проблемной, то одновременно проблемными становятся облигации, иногда в сотни раз превосходящие этот актив по стоимости. При этом закладные так перемешаны, что реального держателя часто весьма трудно обнаружить.

Суммарная стоимость производных ценных бумаг превышает стоимость первичного актива в 40 раз. То есть если первоначально заложен дом стоимостью 300 тыс. долл., то стоимость ценных бумаг, для которых он служит базовым залоговым активом, превышает 12 млн долл.

4) Для того, чтобы продать сконструированные таким образом довольно сомнительные пакеты облигаций, необходимо «завернуть их в красивую упаковку». Это помогают сделать три ведущих международных рейтинговых агентства Standard & Poor's, Fitch и Moodis. Как ведущие банки и SIV, все они расположены в Нью-Йорке и работают по их заказам.

5) Часть эмиссий страхуют узко специализированные страховые компании, так называемые монолайнеры (Monolines). В настоящее время облигации страхуют 11 монолайнеров с общим капиталом 34 млрд долл. Их общий капитал в сотни раз меньше застрахованных ими активов, но даже такая сомнительная страховка позволяет агентствам Standard & Poor's, Fitch и Moodis поднимать рейтинг застрахованных облигаций до наивысшего. Поскольку названные рейтинговые агентства, все монолайнеры и основные SIV находятся в Нью-Йорке, все это выглядит как весьма подозрительный нью-йоркский междусобойчик.

6) Альтернативный механизм страхования сконструирован на основе деривативных инструментов – кредитных дефолтных свопов (Credit Default Swaps – CDS). CDS является соглашением о свопе (обмене обязательствами) между эмитентом CDS и кредитором. Эмитент CDS берет на себя обязательство погасить выданный кредит в случае дефолта должника, а кредитор обязуется осуществлять регулярные платежи эмитенту. CDS страхуют кредитора от риска дефолта, но могут использоваться и для спекуляций. В настоящее время общий объем CDS превысил 62 триллиона долларов.

Развитие мирового экономического кризиса в США и Европе проходило по очень сходному сценарию. В августе 2007 г. стал развиваться мировой кризис ликвидности. К сентябрю 2007 г. в США уже примерно 50 ипотечных институтов прекращают свою работу. В это время в Европе происходит первый массовый наплыв вкладчиков, желающих вернуть свои сбережения обратно, в банк Nothern Rock. В 2008 г. он национализирован. В сентябре 2008 г. фактически стали банкротами крупнейшие финансовые организации США, многие десятилетия составлявшие основу финансовой системы крупнейшей экономики мира (Fannie Mae (капитализация снизилась с 40 млрд долл. до 7,6 млрд долл.), и Freddie Mac (снижение с с 22 млрд долл. до 3,3 млрд долл.), которые были созданы правительством в 1938 и 1970 г., соответственно.)

Беспрецедентным стало банкротство крупнейшего инвестиционного банка США со 158 летней историей Lehman Brothers, владевшего активами на 639 миллиарда долларов. Другой гигант инвестиционного рынка Merrill Lynch разорился и был поглощен Bank of America за 50 млрд долл. Второй по величине ссудо-сберегательный банк Washington Mutual (WaMu), потерявший за последний год более 95% своей стоимости, обанкротился и был взят под контроль Федеральной корпорацией страхования депозитов США (FDIC). 1 июня 2009 г. General Motors приступил к процедуре банкротства. Почти во всех развитых странах фондовые индексы снизились на 30–40%. В России рынок акций упал примерно в 3 раза. Цены на недвижимость в США и европейских странах упали на 20–40%.

Механизмы выхода из кризиса.

Все развитые страны предприняли довольно синхронные и однотипные меры противодействия кризису: 1) масштабные кредиты Центральных банков для поддержания ликвидности; 2) снижение ставок рефинансирования; 3) увеличение государственных гарантий вкладчикам; 4) гарантии по межбанковским кредитам; 5) временная национализация финансовых организаций, попавших в предбанкротное состояние.

Таким образом, большинство развитых стран пошли по явно антилиберальному пути фактической национализации крупных корпорацией и накачиванию финансовой системы ликвидностью путем огромной денежной эмиссии. Именно эти отнюдь нелиберальные меры оказались эффективными и помогли выходу ведущих экономик из рецессии. В целом социалистическая экономика Китая преодолела кризис практически без всяких последствий, хотя она самым существенным образом зависела от экономики США, ставшей эпицентром кризиса, и от спроса американских потребителей на китайские товары.

В Китае на строительство автомобильных и железных дорог выделили почти 200 млрд долл. На уменьшение налогов заводам из бюджета выделили около 100 млрд долл. Примерно 50 млн долл. досталось учёным на разработки инновационных технологий. В первом квартале 2009 г. банки Китая выдали кредиты почти на 670 млрд долл. Банкиры неукоснительно следовали установке правительства о поддержке производства и внутреннего потребительского спроса. До 1,5% снижена ставка потребительского кредита. В результате в Китае он во время кризиса вырос в 3 раза, а в России упал в 15 раз.

3. Влияние мирового кризиса на российское сельское хозяйство.

В отличие от предыдущего кризиса 1998 г. Россия прекрасно подготовилась к текущему кризису. Используя высокие цены на нефть и другие сырьевые товары, правительство и Центральный банк накопили более 580 млрд долл. золотовалютных резервов и создали резервные фонды.

Возможно, в ущерб эффективности российская власть стала практически монолитной, что совсем неплохо в кризисных условиях. Полная централизация принятия решений позволяет оперативно реагировать на быстро меняющуюся ситуацию. В современной России трудно представить себе длительные дебаты, которые на протяжении нескольких недель не позволяли принять план спасения американской экономики Полсона.

У российской экономики было относительно немного брешей, через которые мощный мировой экономический кризис может в полной мере переброситься на нашу страну:

1) Цены на нефть и другие сырьевые товары. Падение нефтяных цен ниже 40 долл. за баррель представляют для российской экономики большую опасность.

2) Самым уязвимым элементом российской экономики являлась банковская система. Из примерно 1100 российских банков более половины являются микро- банками, обслуживающими небольшие группы предприятий и часто зарабатывающие деньги на «обналичке» и других не вполне законных операциях. Долги банковской системы превышают 192 млрд долл., а суммарный долг российских предприятий и государства в сентябре 2008 г. превысил 527 млрд долл. (долги коммерческих предприятий и банков – около 492 млрд долл., государства и ЦБ – около 35 млрд долл.). В структуре активов кредиты населению составляют только 17,5%. Ипотечные кредиты не превышают 2% ВВП, а в США – более 60% ВВП. Доля государственных банков в активах банковской системы превышает 40%.

Мягкая девальвация позволила банками и корпорациям приобрести дешевую валюту для покрытия долгов. То есть примерно 250 млрд долл. золотовалютных резервов было потрачено на то, чтобы компенсировать ошибки менеджеров банков и корпораций, которые оставили огромные открытые валютные позиции в своих балансах. В целом Правительство вело себя как надежный представитель и партер крупного капитала.

Предпринятые российским Правительством меры в целом соответствовали мерам, принимаемым в развитых странах. Однако в отличие от почти всех других стран Банк России (подобно Банку Англии в кризисах XIX века не снизил, как все, ставку рефинансирования, а повысил ее). Это негативно сказалось на кредитной системе, и российский кризис продолжал нарастать.

Кроме того, оказалось, что демонстративно лояльная руководству государственная машина вовсе не так послушна. Руководящие указание и декларации воспринимались чиновниками и бизнесменами, но их вовсе не торопились исполнять. Практически все льготные кредиты были перекачаны банками на валютный рынок и надолго осели на банковских и около банковских счетах в долларах и евро. Банки фактически отказывались кредитовать бизнес и население.

Средства, предназначенные на государственные заказы, также оседали в банках и, в значительной части, были обменены на быстро растущую валюту. Неожиданно, оказалось, что надежно организованная государственная машина и декларирующий свою преданность бизнес вовсе не управляемы.

Выяснилось, что в кризисных условиях население не доверяет государству и бизнесу. Так, несмотря на заверения о плавной девальвации до уровня 41 по валютной паре, население демонстрировало ажиотажный спрос на валюту, на которую тратились практически все свободные рублевые средства граждан и предприятий. Даже после того, как в марте 2009 г. острая фаза валютного ажиотажа прошла, банки и граждане не спешили расставаться с валютой. Все помнили уроки кризиса 98-года, и не верили заявлениям Правительства, которые, кстати, звучали неубедительно и, часто, противоречили друг другу. Государство активно помогало избранным олигархическим империям, а не населению и малому бизнесу.

Значительную роль в развитии кризиса сыграл алармизм, а по-русски паникерство, некоторых членов Правительства и экспертов-анали-тиков. В связи с этим при небольшом падении (3%) доходов спрос на автомобили упал в 2 раза. Люди увеличили накопления.

В результате выяснилось, что, казалось бы, наилучшим образом подготовленной к кризису России был нанесен, как, впрочем, и обычно, самый большой среди крупных стран ущерб. Падение ВВП в России во 2-м квартале 2009 г оказалось самым значительным среди 11-ти ведущих экономически развитых стран – показатель достиг 10,9% по сравнению с аналогичным периодом 2008 г. Для сравнения снижение ВВП в Японии по итогам 2-го квартала 2009 г составило 6,5%, в Италии – 6%, в Германии – 5,9%, в Великобритании – 5,6%, в США – 3,9%, во Франции – 2,6%. По итогам 1-го полугодия 2009 г. в Китае зафиксирован рост ВВП на 7,1%. ВВП Индии во втором квартале 2009 г. вырос по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 6,1%[1].

Влияние мирового кризиса на российское сельское хозяйство проходило по трем основным направлениям:

1) Резкое удорожание кредитов, сопровождаемое трудностями их получения и коррупцией.

2) Прекращение во многих областях государственной поддержки. В частности в Московской области прекращены субсидии на молоко.

3) Падение цен на молоко зерно и другие продукты у сельскохозяйственных товаропроизводителей при прежних ценах на продукты в магазинах.

4) Повышение цен на дизельное топливо удобрения и газ. В октябре 2009 г. внутренние цены на газ (100 долл. за тыс. куб. м) превзошли мировые (в США – 70 долл. за тыс. куб. м).

5) Рост кредиторской задолженности. Общий размер суммарной задолженности по всем обязательствам в сельскохозяйственных организациях в 2007 г. (по данным бухгалтерского отчета Минсельхоз России) составлял 827,4 млрд р., тогда как в 2008 г. – 1 185,9 млрд р. при прибыли (до налогообложения) соответственно 105,8 млрд р. и 117,4 млрд р.;

Правительство Российской Федерации, Министерство сельского хозяйства Российской Федерации приняли ряд неотложных мер, направленных на стабилизацию экономического положения пострадавших сельскохозяйственных товаропроизводителей, в том числе:

пролонгированы субсидированные краткосрочные кредиты на 6 месяцев, инвестиционные – на 3 года;

отсрочены на один год лизинговые платежи;

по итогам за 9 месяцев предполагается перераспределение субсидий по отдельным направлениям государственной поддержки субъектов Российской Федерации в пользу пострадавших от засухи.

4. Последствия кризиса для сельского хозяйства России.

Самое страшное последствие кризиса заключается в том, что никаких существенных последствий в плане перестройки мировой финансовой системы и российской экономики, по всей вероятности не будет. Это означает, что мировая экономика останется крайне неустойчивой и нужно ждать следующего кризиса.

Российская экономика так же, по всей вероятности, не сможет модернизироваться под влиянием кризиса. Высокие цены на нефть, газ и металлы позволят законсервировать сырьевой путь развития. Для перехода на инновационный путь стимулов у бизнеса практически нет. Поэтому инновационное развитие рискует остаться красивым «кремлевским проектом».

Сельское хозяйство и ряд других отраслей, связанных с высокими рисками вложений, не сможет развиваться в условиях инфляции выше 5%. При инфляции 12–13% и кредитах более 20% годовых инвестиционные проекты в сельском хозяйстве невозможны, даже при компенсации части процентной ставки.

Дело в том, что инфляция обычно не сопровождается адекватным повышением цен на сельскохозяйственную продукцию. Когда же это происходит начинается всеобщая паника. Вспомним начало мирового кризиса 2007–2009 гг., которое совпало с так называемым мировым продовольственным кризисом. На самом деле, так назвали резкое повышение цен на продовольствие в 2007 и начале 2008 гг. Действительно, последние три года темпы роста цен на продовольствие каждый год фактически удваиваются. Индекс мировых цен ФAO в 2006 г. вырос на 12%, в 2007 г. – на 24%, а за восемь месяцев 2008 г. – на 50%.

Из рис. 3 видно, что при учете инфляции рост цен зерна в 2006–2008 гг. выглядит очень умеренно, а в «золотых» долларах вообще исчезает. Аналогичный или даже значительно больший рост цен на рынках нефти, металлов, недвижимости никто мировыми кризисами не называет.

Однако в последние годы проходило лишь небольшое ослабление глобального диспаритета цен между сельским хозяйством и промышленностью, который нарастал в течение всего XX века. Кстати, в настоящее время наметилась тенденция к падению мировых и российских цен на зерно и другую сельскохозяйственную продукцию. В связи с этим аграрным лоббистам нужно занять сейчас более активную позицию, доказывая, что повышение цен на продовольствие следует воспринимать как полезное для экономики частичное, весьма незначительное уменьшение диспаритета цен.

Можно предложить следующие антикризисные меры для российского сельского хозяйства:

1) Совершенствование таможенно-тарифного регулирования импорта основных видов сельскохозяйственной продукции и продовольствия с учетом меняющейся конъюнктуры на внутреннем и внешнем рынках. Прежде всего, предлагается сокращать размер квот по импорту мяса птицы и свинины.

2) Стимулирование спроса за счет использования сельскохозяйственного сырья для нужд энергетики (этанол, биотопливо и т.д.). По моему мнению, это новое направление агробизнеса следует всячески пропагандировать и поощрять. Ни одна отрасль не может отказываться от нового выгодного направления использования своих товаров. Конечно, дополнительный спрос приводит к росту цен на сельскохозяйственные продукты, но это положительный фактор развития, и его нужно использовать. Развитие биоэнергетики неизбежно в связи с исчерпанием невосполнимых источников энергии, и оно будет сдерживать цены на традиционные энергоносители. Кстати, в начале XX в. сельское хозяйство большинства стран, включая Россию, использовало более 25% сельскохозяйственных угодий для энергетического обеспечения отрасли, т.е. для обеспечения кормами лошадей. Напомним, что в этот период в России было более 20 млн рабочих лошадей, и на содержание лошадей с молодняком необходимо было использовать около 30 млн га земель. Пока все виды биотоплива требуют гораздо более скромных ресурсов.

3) Стимулирование развития кооперации. Необходимо разработать и принять отраслевую целевую программу развития кооперации по сбыту сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, направленную на улучшение доступа сельскохозяйственных товаропроизводителей к рынку, формирование сбытовой системы, способной конкурировать с торговыми сетями, обеспечивая сельскохозяйственным товаропроизводителям достаточный уровень доходов.

4) Ускоренное развитие мясного скотоводства. Необходимо разделить имеющееся стадо из примерно 9,1 млн коров на специализированное молочное стадо численностью примерно 5 млн коров с высокими надоями на уровне 8000 кг и специализированное мясное поголовье примерно такой же численности, работающее на подсосной технологии «корова-теленок».

Рисунок 3 – Динамика цен на зерно пшеницы в текущих ценах (верхний график), в ценах, дисконтированных по инфляции, измеренной по индексу потребительских цен США (средний график) и в «золотых» долларах 1970 г. (нижний график)

http://www.svobodanews.ru/Transcript/2008/04/24/20080424222017973.html

---